3220 
~3 мин
21 сентября 1941. Воскресенье
Получен приказ по НКВД о временном расформировании школы. Люди идут одни в 20-ю дивизию, другие в Горупо, третьи увольняются.
Я даже не знаю, где придется служить. Пока никто мною не интересуется. Положение на фронтах не улучшается. Наш район рассматривается как передовая позиция. Всюду стоят пушки. От их выстрелов содрогаются стены и вылетают стекла. Противник где-то за Пулковой горой. Стрельна отрезана.
Сегодня звонил бывший начальник отдела кадров ГУПО Сергей Петрович Григорьев. Он приехал из Кронштадта на катере. Берегом ехать нельзя.
Все свои ценные вещи я перевез на квартиру Рубена Ивановича Артемьева. Возможно, придется уезжать из квартиры и все бросать: ведь наша улица и наш дом находятся во фронтовой полосе. Жители уже давно покинули дома на Московском шоссе.
Сегодня были четыре воздушных тревоги. Вот и сейчас опять завыли сирены. Их звуки наполняют тревогой сердце. Ужасное время!
Сводка безотрадная. Бои на всех фронтах. Киев оставлен нашими войсками. Пала украинская столица. Она долго и героически сопротивлялась. Надо ожидать, что немцы устроят в Киеве резню населения. Особенно еврейского.
Газеты сообщили из Ирана, что новый шах Моххамед Реза Пехлеви назначил премьер-министром Фаруги, который сформировал новое правительство. Объявлена политическая амнистия.
16 сентября объявлено предоставление независимости Сирии. Правительство, назначенное властями Виши, вышло в отставку. Вводится республиканский режим. Шейху Тадж-эд-Дину, принявшему на себя функции президента, предложено образовать правительство.
Замечательный подвиг совершил коммунист Аграм Петросян. Он - зам. политрука. Вынося раненого красноармейца из боя, он был схвачен двумя фашистами, переодетыми в форму красноармейцев. Петросяна пытали. Он ничего не сказал. Офицер-фашист приказал расстрелять Петросяна. Ему дали лопату и велели рыть могилу и двум другим замученным красноармейцам. Петросян лопатой разбил голову немецкому ефрейтору. Неподалеку лежали отобранные у него гранаты. Петросян ими взорвал своих мучителей. Его самого тоже ранило. Он нашел в сумке офицера свой партийный билет и другие документы. Офицер, оказавшийся живым, выстрелил и ранил Петросяна в голову и ногу. Петросян задушил офицера. Затем взял немецкий револьвер, бутылку с горючим. Офицерскую сумку. С помощью бутылки Петросян взорвал склад немецких гранат. При этом сам был ранен в третий раз. Сейчас он выздоровел и находится в своей части.
«Ленинградская Правда» в номере за 23 сентября опубликовала найденный дневник немецкого солдата Эмиля Гольца, члена нац. социалистической партии. Вот что в нем записано:
«22 июня. Мы в Модлине. Расположились в еврейском квартале. Когда видишь эти слоняющиеся фигуры, берет охота потянуть за курок и расстрелять этот сброд. Ну, погодите, мы еще доберемся до вас!
25 июня. Проходя через Слоним вместе с Вальтером, принял участие в очистке лавок и квартир. Кое-какие нужные вещи я захватил в машину.
28 июня. На рассвете мы приехали Барановичи. Город разгромлен. Но еще не все сделано. По дороге от Мира до Столбцов мы разговаривали с населением на языке пулеметов. Крики, стоны, кровь, слезы и много трупов. Никакого сострадания мы не ощущали. В каждом местечке, в каждой деревне при виде людей у меня чешутся руки.
Хочется пострелять из пистолета по толпе. Надеюсь, что скоро сюда придут отряда «СС» и сделают то, что не успели сделать мы.
5 июля. В 10 часов утра мы были в местечке Клецк. Сразу же отправились на поиски добычи; взламывали двери топорами, ломами. Всех кого находили в запертых домах, приканчивали. Кто действовал пистолетом, кто винтовкой, а кое-кто штыком и прикладом. Я предпочитал пользоваться пистолетом.
25 августа. Мы бросали ручные гранаты в жилые дома. Дома очень быстро горят. Огонь перебрасывается на другие избы. Красивое зрелище» Люди плачут, а мы смеемся над слезами. Мы сожгли, таким образом, деревень десять.
29 августа. В одной деревне мы схватили первых попавшихся двенадцать жителей и отвели их на кладбище. Заставили их копать себе просторную и глубокую могилу. Славянам нет, и не может быть пощады. Проклятая гуманность нам чужда».
