2379 
~6 мин
16 января 1942.
Мы переживаем ужасные дни. В городе возникает по 50-60 пожаров в день. Четверть их развивается. Население уже не реагирует на разрушительную деятельность огня. Мне не раз приходилось организовывать население на борьбу с пожарами. Люди отмалчиваются, или делают вид, что хотят помочь, но при удобном случае куда-то исчезают.
За последние три дня я сбился с ног. Домой вернулся один раз через 26 часов непрерывной работы на огромных пожарах, на каждый из которых в мирное время пришлось бы высылать не менее половины всех пожарных города.
На улице Радищева, в доме № 32 была обнаружена не разорвавшаяся фугасная бомба в тонну весом. Её неудачно разрядили, и она снова взорвалась. Половина здания развалилась, почти мгновенно возник тяжелый для работы пожар. Вместе с перекрытием в горящий кратер провалилось несколько наших бойцов. Они жалобно просили о помощи. Все это произошло на моих глазах. Сам я чудом спасся от гибели. Я лично участвовал в спасении погибающих. Под обвалом находился боец Федоров. Я с ним долго переговаривался, подбадривал его, усиленно поливал струей воды то место, где находились люди. Двоих спасли. Федорова извлечь из под обвала не хватило сил, и он погиб, переговариваясь с нами и тая надежду на спасение.
Я так обледенел, что меня увели сушиться.
Потом поехал на пожар на Лесной проспект, 65, где горели квартиры академиков, профессоров и других ученых. Огонь беспощадно пожирал ценнейшие библиотеки и научные коллекции, а мы бессильны были что-либо предпринять для их спасения: не хватило ни сил, ни средств. Воду перекачивали по рукавам откуда то за полтора километра. Потом рукавная линия замерзла, и этот скудный источник питания водой пожарных насосов вовсе прекратился.
В этот же день мне пришлось перекочевать на затяжной пожар на 15 линию Васильевского острова, где горели пяти и семи этажные смежные дома. Не успел наладить здесь тушение, как получил распоряжение командования немедленно отправится на тушение пожара на заводе «Русский дизель». На заводе застал ужасную картину: огнем были охвачены семь цехов. Море огня. Горизонт застлан непроницаемым дымом. В кузнице создались стремительные вихри. Воздух был густо насыщен свистящим шумом, грохотом, треском. Людей обжигали невидимые тепловые лучи, идущие, казалось, со всех направлений. Наличных сил пожаротушения было раз в тридцать-сорок меньше потребности. Ощущался острый недостаток воды. Водопровод бездействовал. Воду качали с Невы, где были установлены пять автонасосов.
Я еще не успел ознакомиться с обстановкой, как был вызван во двор от имени секретаря горкома партии тов. Капустина. Оказывается, на месте пожара уже находились тт.Попков, Капустин, Лагуткин, генерал из штаба Ленфронта и еще ряд неизвестных мне лиц. Я не знал к кому мне следует обратиться. Поэтому я представился всем: заместитель начальника управления пожарной охраны города Голубев.
Больше всех из присутствующих, я был известен П.С. Попкову. Поскольку наши взоры встретились, Попков сказал мне :-”Это мы распорядились вызвать Вас на этот пожар. Учтите, что на этом заводе вырабатывается оружие для нашего фронта. Сейчас пожар угрожает важнейшим оборонным цехам нашего города. Прошу вас принять все зависящее от Вас и потушить пожар. Необходимую помощь мы вам окажем.
Я ответил, что приму все меры к тому, чтобы локализовать пожар в тех границах, в которых он находится в настоящее время, и попросил разрешения удалиться.
КОгда я изучил обстановку, стало ясно, что требуется произвести перестановку сил. Я дал необходимые приказания. Цеха, которые уже невозможно было спасти, мы не стали тушить. Надо было скудные наличные силы сосредоточить на оборону важнейших цехов. Результаты не преминули сказаться. Явно наметился успех в тушении. Руководители партии, советской власти и фронта уехали. Но в это время нас уже подстерегала серьёзная опасность. Мы при тушении пожаров в период блокады уже привыкли к неожиданному возникновению непреодолимых препятствий. Некоторые из них иногда доводилось преодолевать за счет русской смекалки, инициативы масс, импровизации. Но то, что случилось здесь, казалось совершенно непреодолимым.
С направления главного удара неожиданно мне донесли, что в стволах резко стало сокращаться давление воды и струи стали небоеспособными. Создалась смертельная угроза бойцам: им непосредственно угрожает пламя, могут быть жертвы.
Я немедленно отправился на эти боевые позиции. Моя задача к этому времени свелись к тому, чтобы любой ценой спасти бойцов, которые были отрезаны огнем. Вода из стволов шла! Пять автонасосов почти одновременно вышли из строя, -это было непонятно. Но факт оставался фактом.
Отдав распоряжение на спасение людей, я бросился к Неве, где на пирсе работали пять автонасосов. Вокруг машин суетились их водители, дежурный автомеханик, еще кто-то. Но вода в пожарные рукава не поступала. Суда по реву моторов, они работали на самых больших оборотах, но вода не поступала. Я был ошеломлен! Когда я стал ощупывать напорные рукавные линии, тогда мне стало все понятно: рукава были металлически тверды - вода в них замерзла.
Итак, вся база водоснабжения вышла из строя. Тушить пожар было нечем. Я метался по набережной Невы, напряженно думал как выйти из положения, но выхода не находил. Вспоминая, как я остановился на краю набережной Невы, и смотря в небо, прошептал:- “ Думай, думай Сергей, как тебе надо сейчас поступить, чтобы спасти нужный для фронта завод!”
Автонасосы были исправны, они питались надежным, неиссякаемым источником воды. Но не было запасов рукавов. Если я их достану, то мы выполнили задачу. Я отдал необходимые распоряжения. Стали собирать все имеющиеся запасы рукавов, запросили по радио высылки рукавов из частей.
И вот, когда замысел еще не был осуществлен, вдруг, в одной сухой рукавной линии, проложенной куда-то во дворы через заборы, появилась вода. МЫ получили три , хотя и слабых струи воды. Это было чудо!
Как выяснилось, начальник тыла оперативной группы пожаротушения, хорошо зная местность, вспомнил, что недалеко от завода “Русский Дизель” расположен небольшой механический завод местной промышленности , на территории которого была гладильня с запасами воды. Вот эту то воду и заводской автонасос и использовали. Все обошлось благополучно.
Пожар еще не был потушен, как меня вызвали на пожар на ул. Пестеля 13. Горел пятиэтажный дом изумительной архитектуры. Воды в водопроводе не было. Я попросил водопроводную службу мобилизовать все меры и пустить водопровод через...четыре часа. Начались мучительные поиски воды на месте. Решили пожарные автонасосы устанавливать на набережной реки Фонтанки. И снова неожиданность: вода примерзла у берегов на расстояние 4-5 метров от берега. Пришлось устанавливать автонасосы на мосту. И снова неприятность: высота подъема центробежными насосами превысила расчетную. Последний шанс добыть воду заключался в том, чтобы автонасосы установить на лед, на средние реки. Но как эти автонасосы туда спустить, преодолев решетки на набережную и большую высоту. И когда мы преодолели это препятствие, мне было доложено, что в насосах осталось бензина по 20-30 литров. Этого запаса хватит лишь на проезд в пожарное депо. Итак, все наши ухищрения и изобретательство пропали даром: дом сгорел.
На этот пожар приехал П.С. Кубаткин. Я ему сделал обстоятельный доклад. Он долго со мной не разговаривал . Неожиданно он меня спросил: “почему я так плохо выгляжу?” . Что значит “плохо”, я понятия не имел. Стал оправдываться, упомянул o голодании. “Вот я и хотел спросить тебя, от чего ты такой тощий?” . Я пробормотал что-то невнятное. Кубаткин обещал помочь, и немедленно это выполнил. Через несколько часов, ночью 17 января , часов в пять утра ко мне позвонил полковник Сериков и сказал, что сейчас заедет ко мне. Явившись ко мне, он передал мне сверток, сказал что комиссар Кубаткин вынул из письменного стола бутылку вина, два куска копченой колбасы, коробку сардин и целый хлебец около килограмма. МЫ устроили пир на весь мир. Славно было. Давно я так не ел. A как приятна была теплота человеческих чувств. Как я был благодарен П.С. Кубаткину за его человеческое отношение ко мне. Это было коммунистическое отношение начальника к подчиненному. Долго бы беседовали на эту тему.
