Грандиозный пожар 1882 года на лесной бирже Громова

11 октября (24 по новому стилю) 1882 года – в Санкт-Петербурге произошел грандиозный пожар на лесной бирже Громова, расположенной на берегу Невы между Кавалергардской и Таврической улицами.

В ночь с воскресенья на понедельник 11 октября 1882 года, когда большинство городских пожарных команд было задействовано на тушении пожара в Апраксином рынке, в то время, когда им удалось только что овладеть огнем, остановив его распространение, по совершенно темному небу внезапно разлилось невиданное, необычайное зарево другого огненного бедствия, возникшего на противоположном конце города. То загорелась и запылала знаменитая громовская биржа, о которой столько писалось, говорилось и проводилось множество горячих прений и споров в Городской Думе. По поводу её необычайной огнеопасности…

Лесная биржа эта представляла собой целый город. Одна верста (1 верста = 1.0668 километра) с четвертью в длину и около 300 сажен (1 сажень = 2.1336 метра) в ширину. Всей поверхности 48 десятин (десятина =1,0925 га). Но город этот был без улиц. Все это огромное пространство сплошь было заполнено бревнами и тесом, на 8-10 сажен высоты, причём между лесными кварталами имелись лишь узкие проходы. Земли на всем пространстве этой громадной биржи не бы­ло видно совсем - вся почва ее на несколько сантиметров в глубину состояла из толстого слоя опилок, стружек, ще­пок и иного лесного сора. Поэтому понятно, как раз­гулялся и что за опустошения здесь произвел огонь, в таких благоприятных для него условиях...

Первым, на место пожара прибыл в составе трубного и 2-х бочечных ходов и 12 человек команды резерв Литейной части, минут через 17-20 после появления огня, выехавший по дыму и зареву, замеченному с каланчи.

Действующий ее обоз, также как и все другие ближай­шие части, как уже упоминалось выше, были заняты туше­нием пожара № 4, в районе Спасской части, по Апраксину переулку, внутри Апраксина двора. Приезд пожарных, хотя и в незначительном составе, нельзя признать поздним. Но если бы они приехали гораздо раньше, минут через 7-10 после начала пожара и если бы сразу подоспели обе ближай­шие команды Литейная и Рождественская, в полном составе и с сильной паровой машиной последней, то и тогда бороться с огнем все равно не было бы уже никакой возможности, главным образом из-за отсутствия среди всех этих лесных масс возможности проезда пожарных обозов.

Буквально за час пламя охватило все пространство между сухопутной границею биржи и Невой, быстро подви­гаясь по ветру в левую ее сторону.

Ветер вначале незначительный, как обычно бывает при сильных пожарах, чрезвычайно усилился, "рвал" и вскоре превратился в настоящий ураган, Узкие проходы между лесными кварталами образовали как бы тяговые трубы, присасывавшие пламя, свирепстовавшим между ними сквозняком. Ко всему этому прибавилось еще редкое в пожарной практике страшное явление – огненные смерчи, вздымавшие то тут, то там, в разных местах пожара, наводя на всех неописуемый ужас и смятение.Среди желто-красного дыма внезапно, с быстротой молнии, взвивался на огромную высоту узкий лентообразный столб черного дыма, который затем при громовом грохоте расширялся, двигаясь стремительно вперед, закручивая все на своем пути. Доски, в несколько сажень длины, небольшие бревна, горящие обломки, искры, головни, хлопья огня, целые тесовые навесы, подхватывались им, выбрасывались в поднебесье и оттуда разметывались по сторонам.

Особенно поразителъны были эти смерчи на берегу Невы, где они появлялись по три и более, одновременно, сталкиваясь с воздушными течениями друг с другом или несясь в ширь, один вслед за другим.

Между тем огненное море разрасталось в обе стороны. Неимоверной величины огненные языки взлетали к небу и лизали берег Невы, на поверхности которой стоял и клубился пар. Барки и плывшие по ней брёвна дымились. Огонь перекинулся через Неву на правый берег. На Выборгской стороне случилось два возгорания, но, к счастью, бранд-майор Паскин предусмотрел это, заблаговременно отправив туда несколько небольших отрядов пожарных команд, благодаря чему начавшиеся там пожары в обоих случаях были сразу же ликвидированы.

Вскоре огонь перебросило через Кавалергардскую улицу, после чего занялась левая часть биржи, загроможденная бревнами.

Со страшным грохотом обрушивались здесь эти горы, сложенные из громадных, круглых бревен, в ¼ аршина и более в диаметре толщиной.

При каждом таком обвале, пламя со свистом и ревом разражалось с удвоенным остервенением.

Пожарные работали самоотверженно, рискуя быть задавленными рушившимися горевшими штабелями и изнемогая от смрада и палящего зноя огня, однако совладать с расходившеюся стихией было свыше человеческих сил…

Все усилия пожарных, работавших на Громовской бирже были сконцентрированы на спасении ряда деревян­ных домов, окаймляющих ее со стороны Подгорной улицы. Дома эти удалось отстоять, лишь на пяти или семи постройках пришлось вскрыть крыши и оборвать загоревшуюся подшивку, так что из жилых построек при этом пожаре сгорело только: деревянный флигель (на правой стороне биржи), где помещались квартиры её приказчиков, да частью обгорело здание конторы, большую часть которой также удалось спасти.

К 4 часам дня 11 октября, огонь внезапно перебро­сило на штабеля бревен, расположенные по другую сторо­ну биржи через Кавалергардскую улицу. Начавшие сперва парить затем дымиться, бревна вдруг разом вспыхнули, и через несколько минут целое море огня бушевало уже, раздуваемое ветром, и разливалось потоками во все сто­роны.

Все столичные газеты, помещая отчеты о пожаре громовской биржи, отмечали, что такого необычайного стихийного бедствия старожилы Петербурга не могли запомнить со времени знаменитого "Апраксинского" пожа­ра в 1862 году. Того же мнения были и старейшие брандмейстеры Петроградской пожарной команды: В.И.Жидейкин и И.В.Котович, состоявшие на службе в качестве заведывающих частями, первый с 1862 по 1894 и второй с 1859 по 1897 г.г., участвовавшие в тушении обоих означенных пожаров, при "Апраксинском'' еще рядовыми обязательного срока службы, а во время второй - уже брандмейстерами, дворцового ведомства, а второй – Московской части.

Более 300 человек, служивших и работавших на бир­же, остались без и без всяких средств к сущест­вованию.

Печальную картину представляла три дня спустя площадь, не далее как в воскресенье 10-го октября 1882 года еще занятая одной из величайших в России лесной биржей Громова, уничтоженной огнем дотла.

Небезынтересны подробности пожара, помещенные в столичных газетах 13 октября. Так например, в одной из них можно прочитать следующее: - "Костры горят до сих пор. Пожарные целую ночь, с 10-го на 11-ое октября были заняты проливкою уцелевших штабелей и разборкою догоравших костров. Опасались разрушения перетрескавшихся от страшного жара кирпичных стен лесопильного завода, продолжавшего гореть всю ночь.

То тут, то там тихо пламенели то красным, то фиолетовым огнем кучи каменного угля, которого, помимо леса, сгорело более 80 тысяч пудов. Сгорело также две барки с сеном, приготовленным для корма много­численных биржевых лошадей.

Сгорело три лошади, которых никакими силами не могли вывести из занявшихся конюшен, рядом с которыми и начался пожар. На протяжении 305 саженей сгорели вбитые в землю деревянные стенки, отделявшие общее водное простран­ство от берега биржи. На пяти каналах, имевшихся на ее территории для сплава бревен к лесопильному заводу от Невы, уничтожено огнем 18 деревянных мостов, стоивших более 40 тысяч рублей.

Рабочие биржи, казармы которых уничтожены огнем, остались без крова, почему их, временно, разместили в недавно перед тем законченном постройкою, новом госпитале, назначенном Громовым для больных рабочих биржи и членов их семей.

Замечательно, что этот грандиозный пожар обошелся без человеческих жертв и без непоправимых несчастий с людьми. Даже из пожарных, работавших в самых опасных местах, не пострадал никто.

На всей обширной площади, занимаемой биржей, не было ни одного пожарного крана. Имелось лишь несколь­ко ручных насосов (для очистки совести), при которых рукавов было всего на всего 50 сажень, тогда как от одного конца биржи до Невы, расстояние было равно 300 саженям.»